Все запутано - Страница 60

— Можешь перестать трахать мозг моей лучшей подруги.

Без проблем. Голова Кейт совсем не та часть тела, что мне хочется трахнуть в настоящий момент. Думаете, мне следует ей об этом сказать? Наверно, нет.

— Не знаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о прошлой неделе, когда ты поступил с ней, как с использованным гондоном. А теперь, ни с того ни с сего, цветы, музыка и любовные записочки.

Она об этом слышала, не так ли? Хороший знак.

— Так вот я думаю, что у тебя либо раздвоение личности, вызванное не слабым сифилисом, блуждающим по твоим сосудам, либо тебе нравится нарываться на проблемы. В любом случае, отвали, придурок. Кейт это не интересует.

Не нужны мне проблемы. Когда Кейт отшила меня в первую ночь в REM, разве я преследовал ее? Нет, я пошел по легкому пути.

Или, именно в том случае — провел двойную игру.

— Давай не будем морочить здесь друг другу голову. Мы оба знаем, что Кейт — очень заинтересована. В ином случае, ты бы не хотела так сильно порвать меня в клочья. Что касается остальных твоих переживаний, мозги я никому не полоскаю. И на улице стоит очередь из женщин, которые готовы сделать все, что я не пожелаю. Так что все это не ради секса.

Наклоняюсь сильнее на свой стол. Говорю четко и ясно, убедительным тоном, как с клиентом. Которого я пытаюсь склонить на свою сторону.

— Я признаю, что мои чувства к Кейт застали меня врасплох, и сначала я повел себя не лучшим образом. Вот поэтому я все это делаю — чтобы показать ей, что она мне не безразлична.

— Твой член, вот что тебе не безразлично.

Ну не могу с этим поспорить.

Она садится напротив меня.

— Кейт и я как сестры. Даже ближе. Она не из девушек, что на одну ночь, никогда такой не была. Она предпочитает быть в отношениях. И для меня это так же важно, чтобы с ней был человек, который хорошо с ней обращается. Мужчина.

Еще больше не могу не согласиться. Большинство парней готовы руку отдать на отсечение, чтобы порезвиться с парочкой лесбиянок. Это возбуждает, причем сильно. Но когда дело касается Кейт? Я не собираюсь делиться. С любым из полов.

— Последний раз, когда я проверял, я таким и был.

— Нет. Ты кобель. А ей нужен нормальный мужчина. Хороший мужчина.

Нормальный мужчина — это скучно. Надо быть чуток плохим, чтобы быть веселым. Хорошие парни? Такие обычно что-то скрывают.

Соседи Джефри Дамера тоже думали, что он хороший парень, пока не нашли у него в холодильнике отрубленные головы.

Она скрещивает руки, а голос ее звучит с триумфом. Злорадством.

— И я знаю, кто отлично ей подходит. Он работает в моей лаборатории. Он умен. Веселый. Его зовут Берт.

Берт?

Она, что, охренела так смеяться надо мной? Что за придурочный сукин сын может носить имя Берт в наше время в нашем веке? Это просто жестоко.

— Они хорошо смогут провести время. Я планирую познакомить их на этих выходных.

А я планирую пристегнуть себя наручниками к лодыжке Кейт и проглотить ключ. Вот тогда и посмотрим, как хорошо они проведут время, когда Кейт придется таскать меня за собой, как Сиамского близнеца.

— У меня есть идея получше. Как насчет двойного свидания. Ты и Мэтью, Я и Кейт. Сходим куда-нибудь. Тогда у тебя будет шанс посмотреть, как идеально мы смотримся вдвоем.

— Ну все, теперь ты говоришь, как маньяк-преследователь. У тебя уже был шанс, и ты его упустил. Так что, смирись. Выбери кого-нибудь другого из своего черного списка, а Кейт оставь в покое.

Я поднимаюсь.

— Чтобы ты там не думала, ты знаешь, что я не какой-то серийный насильник. Я не обманываю женщин, мне это не нужно. Хочешь, чтобы я извинился перед Кейт? Я уже. Хочешь от меня гарантий, что я больше никогда ее не обижу? Могу под этим подписаться своей кровью, если это сделает тебя счастливой. Но не проси меня оставить ее в покое, потому что я не оставлю. Не смогу.

Она сидит не двигаясь. На лице не дергается ни один мускул, словно злобная статуя. Мои доводы ей, похоже, по барабану.

— Мэтью тебе не рассказывал обо мне? Разве я похож на человека, который будет выпучив глаза гоняться за каждой девкой? Боже, Долорес, да я готов боготворить ее.

Она фыркает.

— Сегодня. Ты готов боготворить ее сегодня. А что будет, если она сдастся? Когда уже будет все ни в новинку? Секс приестся? И какая-нибудь новенькая сучка не подставит тебе понюхать свой зад?

Секс не приедается. Не тогда, когда ты делаешь все правильно.

— Мне не нужен никто другой. И я не думаю, что это когда-нибудь изменится.

— Я думаю, что в тебе полно дерьма.

— Не сомневаюсь. Если бы также изводила Мэтью, как я Кейт, мне бы тоже хотелось тебя прибить. Но то, что ты думаешь, совсем не значит, что Кейт хочет того же. И глубоко внутри, пусть она пока в этом не признается, хочет она меня.

— Разве можно быть таким самовлюбленным? Ты можешь иметь деньги, но на них нельзя купить благородство. Или честность. Ты далеко не так хорош, чтобы быть с Кейт.

— Зато твой брат хорош?

— Нет, я так не думаю. Билли — тот еще кретин, и те отношения шли в никуда уже долгое время. Несколько лет я пыталась ей об этом сказать. Пыталась заставить ее увидеть, что она и их отношения стали больше походить на дружбу, чем на настоящую любовь. Но потом, наши жизни и наши семьи так переплелись, что мне, кажется, они оба боялись перевернуть лодку и потерять намного больше, чем просто друг друга. Но он любил … любит ее. В этом я уверена. Просто он свою гитару всегда любил больше.

Она начинает ходить кругами перед моим столом. Как профессор в лекционном зале.

— Видишь ли, Дрю, в этом мире существует три типа мужчин: мальчики, парни и мужчины. Мальчики, это как Билли, никогда не вырастают, никогда не становятся серьезными. Их интересуют только они сами, их музыка, их машины. Парни, это как ты, их волнует только количество и разнообразие. Как конвейер, в одну ночь одна женщина, в другую — другая. И есть мужчины, как Мэтью. Они не идеальны, но ценят женщин не за гибкость их тела, или сосущие возможности их рта.